Ввязаться в эту совершенно авантюрную историю — вполне в духе команды AirPano. Однако на этот раз сомнения в успехе были больше обычного.

Вдруг захотеть и поехать «поснимать Антарктиду» практически невозможно. Все путешествия в этот регион планируются заранее, «горячие путевки» купить нельзя. В нашем случае мы бронировали участие в фототуре по Антарктике за 2 года до его начала. Отказ от поездки на любой из стадий подготовки означал финансовые потери, увеличивающиеся по мере приближения даты начала экспедиции. В тот момент наши дроны еще не были готовы к съемкам в таких сложных условиях, но Олег Гапонюк — основатель нашего проекта — отметив, что за пару лет можно решить любые технические задачи, недрогнувшей рукой внес депозит. (Комментарий Олега: вообще-то рука тогда дрожала :)

К лету 2014 года наша команда уже обладала необходимой техникой и внушительным опытом воздушных съемок в самых разнообразных условиях и странах. Мы решили, что неплохой проверкой перед антарктической экспедицией станет работа в близких погодных условиях ледяной Гренландии. К сожалению, эти съемки прошли неудачно, и за 4 месяца до поездки в Антарктиду мы начали практически с нуля.

Была выбрана новая конструкция дрона, изменена силовая схема, разработаны и опробованы новые системы крепления фото- и видеокамер. Новый аппарат получился устрашающих размеров и веса, однако по летным характеристикам — времени полета и грузоподъемности — значительно превосходил своего предшественника.

Экспедиция стартовала из аргентинского города Ушуайя, до которого все участники добирались самостоятельно. Из Москвы мы летели более суток с двумя пересадками в Барселоне и Буэнос-Айресе. В таком долгом и сложном путешествии любая небольшая мелочь может всё испортить, причем если есть хоть малейшая вероятность «поломки» — будьте уверены, она произойдет! И вот ранним утром в аэропорту Буэнос-Айреса я узнаю, что практически всё наше съемочное оборудование осталось в Барселоне. И ни в этот, ни в следующий день нет никакой возможности доставить его в Аргентину, так как рейсы осуществляются через день.

Мы летаем достаточно часто, чтобы быть готовыми к подобным перипетиям судьбы. В Ушуайю я отправился на два дня раньше, чем остальные участники фототура. Планировалось снять несколько ключевых мест в Буэнос-Айресе, либо искать багаж, если его потеряют при пересадке в Испании. Двух дней авиалиниям Аргентины хватило, чтобы найти пропавшие чемоданы, и к моменту вылета в Ушуайю мы вновь были полностью экипированы для экспедиции.

Утром 22 ноября наша команда загрузилась на борт корабля Polar Pioneer. Я получил разрешение у капитана на первый взлет, и мы сделали первые воздушные кадры нашей экспедиции: судно перед отходом к берегам Антарктиды.

Несколько слов о корабле и его команде. Polar Pioneer — российское судно, переоборудованное из исследовательского в небольшой круизный лайнер, специально приспособленный для путешествий в Арктике и Антарктике. Корабль находится под управлением австралийской компании Aurora Expedition, но большинство экипажа, включая командный состав — россияне. Этот момент, как мне кажется, в значительной мере способствовал успешности той части наших съемок, которая проходила с борта судна. Практически сразу нам позволили использовать палубы как взлетную площадку для дрона. Помимо того, в распоряжении фотографов был ходовой мостик — центр управления всеми системами корабля. Причем доступ туда был разрешен в любое время дня и ночи.

После выхода из порта Ушуайи судно несколько часов идет по каналу Бигля. Это относительно спокойный участок пути, после которого начинается «Дрейк» — так моряки называют переход через пролив Дрейка от берегов Аргентины до Антарктиды и обратно. Океан в этой части мира никогда не бывает спокойным. Даже когда корабль идет по так называемому «плоскому морю», то есть в относительный штиль, волны достигают пары метров в высоту.

По рассказам нашей команды, за сезон они пересекают Дрейк в среднем раз в неделю: круизы, доставка припасов и ученых на антарктические станции. Предыдущий рейс все запомнили очень хорошо, так как в Дрейке корабль трепало настолько сильно, что даже ветераны в лице капитана, сделавшего за свою карьеру более 100 Дрейков, не припоминали чего-то подобного.

Polar Pioneer может выдерживать крены более 60 градусов; во время этого шторма кренометр показывал 50. В некоторых каютах под потолком летали не только плохо убранные вещи туристов, но и мебель — тумбочки и стулья. В общем, команда постаралась морально подготовить нас к Дрейку по максимуму, однако нам повезло. При переходе в сторону Антарктиды в один из дней был лишь очень небольшой 7-балльный шторм. Мы с Олегом успели в самом его начале выбраться на нос корабля и немного поработать с камерой для съемки 360-видео. После этого капитан приказал закрыть люки и запретил выход на палубы до окончания шторма.

Нам сказали, что шторм был детский, ничего серьезного, но многие участники тура за время перехода испытывали известные всем морские трудности с организмом.

Несколько слов о составе нашей фото-экспедиции. Организаторами нашего круиза были норвежские фотографы из команды WildPhoto Travel. Они собрали на одном корабле энтузиастов и профессионалов анималистической и пейзажной фотографии. В первый раз за всю круизную практику наших гидов им удалось организовать чисто фотографический тур в Антарктиду.

Благодаря такой селекции участников распорядок дня на корабле во время плавания в антарктических водах был специально спланирован для решения фотографических задач: по возможности нас высаживали на берег до трех раз в день, а сами высадки старались делать на рассветах и закатах, в правильное для фотосъемки время, что невозможно на обычных туристических круизах.

Надо отметить, что работа в Антарктиде отличалась от наших обычных съемок многочисленностью ограничений и правил, направленных на то, чтобы максимально оградить обитателей этого сурового края от деятельности человека. Очистка вещей и оборудования пылесосом, обработка обуви спецраствором при каждом покидании корабля и возвращении на него обратно. Брать еду на берег — нельзя! Подходить к животным — нельзя! Близко к ледникам — нельзя! Пингвинов не трогать! Камеру в клюв не запихивать! Проще, наверное, перечислить то, что было делать можно: наблюдать и снимать. За нарушениями правил гиды следили строго, вечерами обещая запретить особо отличившимся сход на берег: самое жесткое из возможных наказаний для фотографа на борту. Такие строгости обусловлены тем, что гиды несут ответственность своей лицензией в случае любых серьезных инцидентов на берегу.

AirPano шутит

Еще немного в копилку впечатлений — пара слов о погоде в Антарктиде. Мы прибыли в антарктические воды ранней весной; первые острова показались вечером 24 ноября. Первый лодочный круиз среди льдов был совершен утром 25 ноября. Было не очень холодно; практически все дни, что мы провели в Антарктике, температура колебалась около 0 градусов по Цельсию. Однако местная весенняя погода коварна не столько низкими температурами, сколько своей переменчивостью и частыми сильными ветрами. Вот только что светило солнце, но вдруг непонятно откуда прилетает снежный заряд, моментально падают видимость и температура, находиться вне теплой каюты становится очень некомфортно. Однако проходит полчаса-час — и снова светит солнце. Предсказать все эти смены погоды и ветра практически невозможно. Наши гиды советовали перед выходом на съемку одеваться по ощущениям и всегда добавлять «одну вещь сверху», рассказывая, что однажды вместо запланированной двухчасовой высадки им пришлось провести на берегу из-за непогоды почти сутки. Всё это только отчасти дает представление о том, в каких условиях предстояло делать воздушные съемки.

Самой серьезной угрозой, с которой приходилось сталкиваться практически каждый день, оказалась не низкая температура, а сильный порывистый ветер, постоянно меняющий свое направление. Во время стандартного взлета с борта корабля (хотя какие уж тут стандартные взлеты!) анемометр показывает ветер силой 7-9м/с, палубу качает; Polar Pioneer, хоть и стоит на якоре, постоянно меняет свое положение. Ветер всегда дует с носа корабля. Пока я с дроном готовлюсь к старту, от ветра нас прикрывает борт. Однако стоит только взлететь, как ветер сразу норовит сдуть аппарат на находящуюся у меня за спиной мачту.

Съемка пингвинов — не такое простое занятие, как казалось поначалу. Наши гиды подсказали, что лучшие кадры можно получить, снимая этих птиц снизу вверх. Для создания фотошедевров нужно ложиться на снег и ждать, когда птицы подойдут к тебе сами, либо медленно пытаться подползти к колонии, никого не распугав. Вроде бы все просто, однако ползти приходится по жутко вонючей субстанции — пингвины в туалет далеко от гнезда не ходят. В относительно выигрышном положении оказался Олег: его камера Sony имеет откидной экран, позволяющий видеть объект съемки, не ныряя при этом в экскременты с головой.

За жизнью пингвиньих колоний можно наблюдать часами. Вот трудяга тащит в гнездо новый камешек с побережья. Чуть зазевался — и добыча достается хитрому соседу. Иногда камень может поменять более десяти хозяев, прежде чем окончательно будет уложен в стенки гнезда. Из-за этих манипуляций между пингвинами постоянно вспыхивают словесные перепалки, иногда переходящие в довольно шумные драки.

Снимать отдельные группы пингвинов с дрона мы прекратили довольно быстро — это оказалось не самым интересным сюжетом для аэрофотографии. Но показать в туре жизнь колонии изнутри очень хотелось. Заходить внутрь колоний, чтобы разместить там камеру на штативе, запрещено, а крупные группы птиц отходят в сторону не часто. Как же быть?

В нашем арсенале оборудования был специальный телескопический шестиметровый шест, с помощью которого обычно снимаются дополнительные наземные сферы для туров. В один из дней, когда я бродил около колонии Генту, мне пришла в голову идея попробовать осторожно оставить шест рядом с группой пингвинов и уйти. Не знаю, что сработало больше — моя осторожность или природное любопытство этих забавных птиц, но затея сработала на все 100%. Таким нехитрым способом удалось снять не только большое количество сфер из гнезд пингвинов, но 360-видео.

Рассказывая о пингвинах, нельзя не упомянуть одного из главных врагов этих птиц — морского леопарда, за которым постоянно охотились наши группы фотографов-анималистов. Леопардов мы нередко встречали около крупных пингвиньих колоний. Они с любопытством разглядывали лодки из-под воды, изредка буквально на секунды высовывая свои морды над поверхностью моря, чем вызывали полный ступор очередной группы пингвинов, приготовившейся для прыжка в воду.

Судя по тому, с каким азартом гиды бросали все дела и поворачивали лодки в сторону той группы, которая заметила очередного леопарда — это был очень ценный фототрофей. Наконец нам повезло: одна из лодок обнаружила хищника, отдыхающего после трапезы, в лагуне острова Астролябия. После сообщения об этом по рации все лодки собрались вокруг льдины с леопардом в считанные мгновения. Мужественно вытерпев минут пять непрерывного стрекотания затворов камер, хищник вытянул свою длинную, очень похожую на змеиную, шею к воде и практически бесшумно нырнул. Все расслабились, начав обсуждать только что сделанные кадры, а герой нашей съемки внезапно вынырнул прямо около борта одной из лодок. Казалось, он хотел спросить: «Зачем вы меня согнали с удобной лежанки?» «Извини, дружище!» — подумал я, потянувшись за камерой, но темная тень уже удалялась от нас под водой и вскоре пропала из вида.

Отдельного упоминания стоит посещение нашей экспедицией пляжа с лежбищем морских слонов. Воздушные съемки в этом месте нам сделать не разрешили, поэтому на берег я взял только шест с камерами. Из-за погодных условий путь на лодке от корабля до пляжа и высадка на берег превратились в аттракцион а-ля «американские горки». То вверх, то вниз по огромным волнам, постоянно захлестывавшим лодку, с головой окатывавшим ледяной водой жмущихся друг к другу фотографов. Незабываемые впечатления!

Берег — бесконечно длинная галечная коса с множеством лежбищ морских слонов. Народ моментально разбрелся в поисках сюжетов, хотя потом, уже задним числом, я вспомнил, что в конце инструктажа перед высадкой гиды советовали не бродить по берегу, а замереть в каком-то одном месте. К сожалению, этот совет проигнорировали почти все фотографы. Согласно правилам, здесь к животным нельзя приближаться ближе, чем на 15 метров. Однако правила не запрещают животным приближаться к вам. Этой лазейкой воспользовались опытные женщины из нашего экипажа — корабельный медик и шеф кухни. Они просто легли на камни недалеко от места нашей высадки и принялись ждать. Через полчаса награда в виде совсем юного морского слоника радостно сопела и терлась о комбинезон нашего шеф-повара.

Юный морской слон сам пришел к людям, радостно сопел и терся о комбинезон шеф-повара нашего корабля

То ли вкусный запах корабельной кухни был тому причиной, то ли слон был в хорошем настроении, но он устроил такую умильную пантомиму, что уже через несколько минут стал главным героем этого дня, собрав вокруг себя большую часть нашей группы. Для меня было откровением, что у этих животных может быть такая богатая мимика.

Как-то раз я решил снять видео с с очень крупным ревущим морским слоном. В поисках удачного ракурса я так увлекся, что не замечал ничего вокруг. Когда я запустил запись на камере, кто-то сильно ухватил меня за правую ногу и зарычал. В тот момент я подумал, что прозевал незаметно подкравшегося сзади слона, и теперь «прощай, нога». Уже приготовившись спасать свою жизнь, я повернулся и увидел хихикающего позади меня Майка Рейфмана (знакомого постоянным посетителям нашего сайта по фантастической съемке каньона Брайс и многим другим панорамам). Только мое глубокое уважение к фотографическим талантам и опыту Майка спасло его от скорой и кровавой расправы за свои шуточки.

Рассказ об Антарктиде был бы неполным без описания айсбергов самых разнообразных форм, оттенков и размеров. После отрыва от ледников огромные горы льда неторопливо дрейфуют по проливам между островами. Вода медленно подтачивает подводную часть, и в какой-то момент айсберг теряет устойчивость и переворачивается. На поверхности оказываются ледяные арки и пещеры, иногда поражающие своими футуристичными формами и размерами.

Мы много снимали айсберги с лодок и с берега, однако больше всего мне запомнилась съемка с палубы Polar Pioneer. Это корабль ледового класса. Не ледокол, но через небольшие ледовые поля он пробивался достаточно бодро. Только раз, в конце экспедиции, мы чуть не застряли в ледяных полях в море Уэдделла. Поняв, что нам не пробиться, лидер экспедиции отдал приказ развернуть корабль. Мостик опустел, приближалось время обеда, в рубке остались только дежурная вахта и капитан. Мне показалось, что он вздохнул с облегчением от того, что пришлось повернуть назад, и у нас завязалась беседа об особенностях плавания в местных водах. Со слов капитана, коварство местных условий для кораблей состоит в том, что влезть в лед, как правило, намного проще, чем потом из него вылезти, поэтому он всегда старается оставить судну возможность маневра. Я спросил, насколько опасны для нас большие айсберги, тем более, что мы как раз проходили недалеко от одной из впечатляющих размеров ледяных гор, медленно дрейфующих по проливу. Меня успокоили, показав как работает радар, мониторящий ледовую обстановку на несколько миль вокруг.

К сожалению, любое путешествие рано или поздно заканчивается. Наш последний день в Антарктике мы провели на острове Полумесяца (Half Moon). Посмотрев на панорамы, снятые с дрона, вы убедитесь, что остров полностью оправдывает свое название. Здесь находится аргентинская станция — Камара (Camarа), основанная в 1953 году. Она работает только в летний сезон и в момент нашего визита на остров была законсервирована. Мы, предварительно получив одобрение от лидера экспедиции, смогли сделать несколько облетов построек Камары для съемки фото- и видеоматериала.

И тут не обошлось без небольших приключений. По замыслу, мы с Олегом хотели снять абсолютно безжизненный остров с покинутой станцией. Пока готовили дрон к взлету, вокруг не было никого, но стоило начать работу, как наши коллеги-фотографы появились рядом с постройками, как чертики из табакерок.

Из-за этого пришлось немного задержаться у станции, снимая дополнительные дубли, и мы чуть не опоздали к контрольному времени погрузки в зодиаки. Было бы не очень весело застрять на этом берегу в ожидании следующего корабля...

Пролив Дрейка в сторону Ушуайи был просто сказочно тихим. Практически все время мы шли по «плоскому морю», что, по словам капитана, за его богатую практику переходов пролива было всего два или три раза. Под конец нашего путешествия команда и гиды смогли подготовить для всех участников приятный сюрприз: заранее договорившись с участвовавшим в поездке фотографом из Испании о том, что он будет переводчиком, лидер экспедиции связался с чилийскими пограничниками и получил разрешение на вход в 12-мильную зону рядом с мысом Горн, доступ в которую иностранным судам запрещен. Так, совершенно незапланированно мы увидели легендарный край земли — южную оконечность Южной Америки.

Финальная ночь на корабле прошла под звон стаканов, просмотр лучших кадров и звуки гитары, неожиданно обнаружившейся на борту. Ранним утром 6 декабря Polar Pioneer зашел в порт Ушуайи, чтобы, выгрузив нашу группу, принять на борт новую антарктическую экспедицию.

Пора было прощаться с товарищами по путешествию. Впереди меня ждали съемки жаркого Буэнос-Айреса, но об этой истории в другой раз...

Фото и текст: Стас Седов, Майк Рейфман, Олег Гапонюк и Максим Гузовский

27.02.2015